Знакомьтесь, это Леночка. Ей семь месяцев. У нее голубые глаза и задорная улыбка. Ее даже прозвали девочкой-хохотушкой. Она любит петь песни (да-да, песни, пусть по-детски непонятные, но самые настоящие), играть с яркими игрушками и с удовольствием откликается на ласковые слова взрослых. Леночка живет в новокузнецком доме ребенка №1 и ждет свою маму. Может, ею станете именно вы?
Обращайтесь в центр психолого-медико-социального сопровождения по тел. 46-36-91 или по адресу: г. Новокузнецк, просп. Строителей, 74.
Представьте себе такую картину. Огромный город, больше чем Кемерово, больше чем Новокузнецк. С фабриками, заводами, магазинами, школами, больницами… Только все они мертвые. Ничего не производят, не продают, никого не учат и не лечат. Нет, не подумайте, в городе живет много людей, более 700 тысяч. Только все они дети, брошенные и никому не нужные. Почему брошенные – это тема для отдельного разговора. Остановимся на другом жутком факте – если детей-сирот со всей России собрать в одном месте, для их расселения потребуется целый город. Причем цифра в 700 тысяч, по словам министра внутренних дел РФ Нургалиева, весьма приблизительна. И нет надежды, что она в скором времени пойдет на убыль.
Иногда кому-то из брошенных детей везет – они обретают новую семью. Но в последнее время такие случаи становятся все большей редкостью. Количество усыновлений сократилось как в общем по стране, так и в Новокузнецке. Если кратко, то русские граждане не хотят брать в свою семью чужого ребенка, а иностранцы не могут. Легко ли найти ребенку маму и кто те люди, которые готовы заменить малышу родных родителей? На эти и другие вопросы “Губернским ведомостям” отвечает социальный педагог по усыновлению новокузнецкого центра психолого-медико-социального сопровождения Татьяна НИКОЛАЕВА.
– Татьяна Николаевна, с чем связано сокращение количества усыновлений?
– Если говорить о российском усыновлении, то здесь главную роль играют социальные факторы. Доходы у большинства людей невысокие. Уйти в декретный отпуск – значит отказаться от значительной части семейного дохода. А россияне, стремясь сберечь тайну усыновления, чаще всего берут маленьких детей. Нередко женщины, прежде чем принести в дом усыновленного ребенка, имитируют беременность. В Америке тайны нет, нет и свойственного нашему менталитету шепота. А у нас любая бабушка во дворе может сказать мальчику или девочке, а, мол, мама-то не твоя. У нас был случай, когда родственница язык распустила, и это был шок не только для ребенка, но и для родителей, дело дошло до драки с болтливой тетей.
Дальше. Ясли у нас в городе (впрочем, как и в Кузбассе, и во всей России) позакрывали, пока ребенку не исполнится два с половиной-три года, устроить его в детский сад практически невозможно. Огромные очереди, предварительная запись, высокие вступительные взносы. Если раньше были круглосуточные сады и одинокая женщина, отдав туда ребеночка, могла зарабатывать деньги на жизнь, то сейчас этого нет.
В итоге желающих усыновить ребенка все меньше, а количество детей-сирот растет. А началось все со времен перестройки. Тогда многие люди лишились почвы под ногами, потеряли материальную опору. Одни начали спиваться, другие – гулять, кто-то попал в места лишения свободы. А в результате страдают дети. Если ребенку не посчастливилось попасть в семью, то по выходе из детского дома его ожидает, как правило, очень тяжелая жизнь. Реальность такова, что сегодня мы не можем обеспечить счастливое будущее выпускникам детских домов. В большую жизнь они выходят, не имея, по существу, собственного жилья. Да, закон закрепляет за ними жилье. Но какое! От той мамки, от которой малыша в свое время забрали. Получается, что в 18 лет ребенок вернется в ту же среду, откуда его в свое время вытащили, и станет подобием своих родителей.
К сожалению, детдомовское воспитание не способно дать ребенку всего необходимого. В результате такого воспитания дети не становятся достойными людьми: они не умеют трудиться, не знают, как обеспечить себя, они вообще не приспособлены к жизни. И чаще всего выпускники детских домов попадают в тюрьмы и ссылки. Испокон веков говорят, что семья дает ребенку во много раз больше. Поэтому главная задача государства – устроить брошенное дитя в семью.
Сейчас ведутся разговоры о том, что мы отдаем свой генофонд за границу. Но ребенку по большому счету разницы нет, на каком языке говорят родители, лишь бы ему было хорошо. Вообще, закон (и Семейный кодекс, и Международная конвенция о правах ребенка) стоит на защите прав и интересов ребенка. Поэтому, если подумать индивидуально о каждом малыше, главное для него – обрести семью. А если российская не берет, то, выходит, у него нет шансов обрести счастливое детство?
Реальность на сегодняшний день такова, что мы не можем отдать ребенка за рубеж, если он не был предложен российским семьям. Предлагать мы можем как в частном порядке конкретным семьям, так и через средства массовой информации. К примеру, одно московское радио запустило программу “Взрослые и дети”, в каждом выпуске которой рассказывают о доме ребенка: Орловском, Рязанском и т.д. Я обращалась на местные радиостанции с подобным предложением, но мне отказали. И в газеты обращалась с идеей помещать на страницах фотографии ребятишек из разных детских домов. Но… с нас требуют за это деньги. А ведь все знают, что образование у нас в стране бедное, тем более это не наши собственные дети, это дети государственные, а государство на подобные акции деньги не выделяет. Поэтому мы и вынуждены с протянутой рукой обращаться ко всем СМИ.
– Татьяна Николаевна, хотелось бы услышать конкретные цифры, подтверждающие описанную вами ситуацию.
– Наш центр психолого-медико-социального сопровождения был создан в 1991 году с целью уменьшить очереди, которые были в органах опеки по районам. Желающих усыновить ребенка было очень много, в роддомах даже не было такого количества брошенных детей. Люди от трех до пяти лет ждали малыша. А в нынешнем году только за девять месяцев в родильных домах Новокузнецка оставлено 106 (!) детей. Это самая высокая цифра по итогам последних нескольких лет. И это только роддомовские отказники, а ведь еще есть дети, чьи мамы и папы лишены родительских прав. Городские приюты переполнены детьми.
Вопрос об иностранном усыновлении решается в областном суде. Как правило, в июле-августе судья уходит в отпуск и дела “замораживаются”. В эти месяцы у нас переполняются все лечебные и детские учреждения. В нынешнем году даже сельская больница, которую мы никогда раньше не задействовали, переполнена – детей попросту некуда девать.
С начала года по настоящий момент с заявлением об усыновлении к нам обратилось 23 российских семьи. А по новым требованиям Министерства образования мы должны предлагать ребенка трем семьям. Каким? Сопоставьте цифры 106 и 23.
– Думается, не только материальные причины останавливают людей на пути усыновления чужого ребенка. Наследственность тоже серьезный фактор. Всегда ли усыновители знают, что представляют из себя родные родители ребенка?
– Не будем кривить душой. Кто чаще всего оставляет дитя? Неустроенные женщины. Редко когда студентка родит (в этом случае ребенок, конечно, будет здоровее). А чаще всего из года в год повторяется одна фамилия: бросает одна и та же женщина. Но не всегда эти мамаши являются наркоманками и алкоголичками. Бывает, попадается весьма любвеобильная женщина, которая уже двоих детей воспитывает, работать не хочет, живет за счет мужчин. Естественно, она не может поднять всю ораву, которую рожает. Себя она бережет, аборты делать не хочет. Выносить ребенка в течение девяти месяцев для нее не проблема: как правило, беременность у таких женщин проходит легко, роды тоже. Все как по маслу. Они как сорняки в природе, настолько же живучи и ко всему приспособлены.
Но все-таки надо отметить, что лучшие по состоянию здоровья дети остаются в России. Больных россияне не берут, поэтому и смысла нет предлагать. Детей от наркоманов мы не предлагаем, как и ВИЧ-инфицированных и рожденных от женщины, больной сифилисом. Кроме того, у россиян приоритетное право выбора. Если иностранцам предлагается один конкретный ребенок, то гражданам нашей страны мы даем несколько фамилий.
Закон обязывает детское учреждение информировать и иностранцев, и россиян о состоянии здоровья ребенка в полном объеме. В суде, когда решается вопрос об усыновлении, родители расписываются, что они полностью осведомлены о состоянии здоровья малыша. Кроме того, судья зачитывает медицинское заключение и спрашивает: “Вы знали об этом?” Акцентирует внимание на том, что родная мать наркоманка: “Вы знали об этом?” Если нет, возникает большой вопрос. Возвращаемся в Новокузнецк, приходим в детский дом, родители подробно все выспрашивают.
– Кто те люди, которые берут в свою семью ребенка из детдома?
– Чаще всего это люди так называемого среднего класса, со средним уровнем дохода. Богатые не берут, они делают деньги, им не до детей. Кстати, из-за границы богатые тоже не едут, приезжают представители опять-таки среднего класса: менеджеры, компьютерщики, педагоги. Иногда берут бедные россияне. Вернее, хотят взять, но закон не позволяет, поскольку не обеспечен прожиточный минимум. Имеющийся в семье материальный доход судья делит уже не на двух, а на трех человек. И если цифра меньше прожиточного минимума, тогда в просьбе об усыновлении отказывает.
Порой изо всех сил приходится доказывать, что родители смогут поднять ребенка. Вот смотрите, у бюджетников очень низкие зарплаты, у медработников то же самое. А ведь в этих сферах работает много умных, красивых, но одиноких женщин, которые, стремясь кому-то посвятить свою жизнь, хотят усыновить ребенка. Но шансы у них практически равны нулю.
– Неужели у одинокой женщины нет никакого шанса усыновить малыша?
– Закон позволяет ей усыновить, но должны быть соблюдены определенные условия. У женщины должно быть свое жилье, соответствующий доход. Приходится перед судом защищать эту бедную женщину, говорить, что у нее есть родственники, которые ей помогают, есть дача, что она шьет на дому. Ищем любые факторы, которые могут увеличить ее доход, а в конечном счете шансы на усыновление.
Сегодня за завтраком слушала радио, передали, что в Белгородской области решением губернатора усыновившим будут выплачивать по 3900 рублей. Я давно об этом говорю, это и есть выход! Ведь на настоящий момент получается так: опекунам государство платит деньги, а усыновителям – нет. Закон говорит, взяли ребенка, он ваш собственный, как хотите, так и крутитесь. Но ведь взяли-то государственного ребенка, пошли на риск. Что из него к двенадцати годам вырастет – никто не знает. Какие там гены проявятся, какие наклонности? Поэтому надо материально поддерживать эти семьи, тем более одиноких женщин, усыновивших ребенка.
У России огромный Стабилизационный фонд, никак не могут придумать, куда деньги направить. А пособие на ребенка 70 рублей платят. Хотелось бы, чтобы СМИ именно на этом акцентировали внимание, а не на том, что люди не хотят брать детей, что опека плохо работает. Не мы плохо работаем, а государство не думает о детях. Правильно поступили в Белгородской области. Думаю, это поможет людям. Если семья берет на воспитание двух детей, то сумма пособия увеличивается вдвое и составляет 7800 рублей. Существенная прибавка к ежемесячному доходу.
– С какими бюрократическими препонами сталкиваются сегодня усыновители?
– Преград как таковых нет. Когда люди по телевизору говорят, обратились, мол, в опеку, и там сказали, что детей нет, это неправда. Мы ублажаем своих усыновителей: вы только, пожалуйста, не уходите.
Порой у нас цифра первичного обращения не совпадает с количеством людей, которые потом приносят все необходимые документы. Почему? Во-первых, мы не скрываем, что усыновление ребенка это риск. Стараемся рассеять розовый туман, в который женщина облекает свои мечты. Если уж решились на такой шаг, его нужно делать в твердом рассудке, мыслить реально и в дальнейшем воспитании ребенка исходить из того, что имеется. Бывает, у детей уже после усыновления выявляются различные заболевания: эндокринной системы, неврологические и т.д. Надо быть готовым к тому, что воспитание ребенка - это тяжелый труд. Тем более ребенка не своего. Мы сразу рассказываем обратившимся к нам людям, что такое ребенок из госучреждения. И мы очень рады тем, кто впоследствии возвращается с документами.
Бывают случаи, когда люди сами не знают, чего хотят: выбирают, копаются. По большому счету они и детей-то не любят. Как в “Женитьбе” у Гоголя: если бы Петру Петровичу нос Ивана Ильича… Да, не все дети у нас кудрявые, с голубыми глазами и розовыми щеками. Иногда это вызывает у людей разочарование, некоторые уходят недовольные. Но такое редко случается, в основном люди все-таки выбирают себе ребеночка и этим счастливы. И никогда у нас не было каких-то страшных криминальных историй, связанных с усыновлением.
– В Госдуме обсуждается законопроект об ужесточении порядка усыновления российских детей иностранными гражданами. Нужны ли, на ваш взгляд, такие меры?
– Для начала приведу несколько цифр. В 2004 году по Новокузнецку зафиксировано 26 фактов усыновления российскими гражданами и 149 – иностранными. Причем за этими 149-ю фактами стоят судьбы 163 детей. Именно столько маленьких новокузнечан усыновили иностранцы. Мы не разлучаем братьев и сестер, они вместе отправляются в новую семью. Россияне никогда не возьмут таких детей, а иностранцы берут.
Что касается нового законопроекта, ко всему надо подходить разумно. И превыше всего ставить интересы ребенка, а не интересы государства. Я с 1991 года работаю на этом поприще и пришла к выводу, что ребенок как личность никого из чиновников не интересует. Преследуются интересы государства и прочее и прочее, но не стремление как можно лучше устроить детскую судьбу.
Конечно, если говорить о демографии, о перспективе – да, дети уезжают. Но так вы создайте в стране условия, чтобы они оставались! Решите материальные, социальные проблемы. Ничего этого не делается. Ну увеличится пособие по уходу за ребенком на 200 рублей, а депутаты тем временем прибавили к своей зарплате по 50 тысяч рублей. И ведь находятся деньги! Считаю, что нашим правительством проводится неверная социальная политика. В то же время конвенция о правах ребенка говорит, что нужно исходить из его интересов. Ребенок должен жить в семье, и если не получилось устроить малыша в России, пусть живет за границей. Главное, чтобы ему было хорошо.
Вот претензии к Америке, там есть факты убийства детей. А они и у нас есть. И что порой делают с российскими детьми родные родители, мы тоже имеем представление.
Поэтому все заградительные меры я воспринимаю как совершенно неразумные. Фамилии всех детей, которые остались без попечения, заносятся в государственный банк данных. По истечении месяца ребенок получает правовой статус оставшегося без попечения, и мы обязаны в своем городе предлагать его на усыновление. Не взяли – передаем в регион, дальше – на всероссийский уровень. И только потом можно предложить ребенка иностранцам. Но если раньше ребенку приходилось ждать этого момента в общей сложности четыре месяца (месяц в городе, месяц в области и два – на уровне Федерации), то теперь по инициативе “душой болеющих” за генофонд страны людей ребенок (если его не усыновят в России) сможет обрести семью за границей лишь через девять месяцев (месяц в городе, два в регионе и шесть в Москве)! А малыш тем временем лежит в больнице, что, ясное дело, не лучшим образом сказывается на его здоровье. Индивидуальный уход всегда лучше.
А если ребенок нуждается в безотлагательном дорогостоящем лечении, если ему нужна срочная операция? Поэтому я не знаю, чьи интересы преследуют авторы нового законопроекта.
Есть такой журнал “Защити меня”, выпускаемый Министерством образования. В одном из последних номеров речь идет о “круглом столе”, проводившемся в Москве, на который были приглашены люди, которые занимаются усыновлением. В частности, присутствовал посол США. Опираясь на факты убийства детей в этой стране, члены российского Комитета материнства предлагают заключить с Америкой договор о создании организации, которая бы контролировала проживание российских детей за границей. Посол объясняет, что единый договор с США заключить невозможно. Америка состоит из пятидесяти штатов и в каждом действует свой закон об усыновлении. Будет ли он соответствовать нашему? Будет ли там принято решение нашего суда об усыновлении? У нас в сентябре прошлого года был случай, когда американская миграционная служба не дала разрешение на въезд усыновленной в России 16-летней девочки – большая уже. В результате факт усыновления не состоялся.
В этот договор все и упирается: Россия требует, Америка не подписывает.
– Возникшая пауза как-то сказалась на количестве усыновлений российских детей иностранцами?
– Это скорее повлияло на ужесточение требований Министерства образования к органам опеки. Если раньше при передаче документов в суд мы должны были только один факт предложения ребенка россиянам предоставить, то теперь – три. А я уже говорила, что найти три семьи на каждого ребенка - большая проблема.
Еще, чтобы состоялся факт иностранного усыновления, мы должны получить ответ из министерства, что фамилия ребенка действительно находилась в банке данных. Без этого суд просто не состоится. А ответы приходят нерегулярно: то нет месяцами, то приходят пачками. Но, вообще, я не заметила, чтобы сильно сократилось количество иностранных усыновлений.
– Татьяна Николаевна, какой путь проходит ребенок-отказник, которого никто не усыновил? Что его ожидает?
– В течение семи дней малыш находится в роддоме. Потом его переводят в детскую больницу. В новокузнецкой больнице №4 есть отделение патологии новорожденных. Его недавно отремонтировали, закупили новое оборудование, которое позволяет тщательно обследовать каждого ребенка. В госучреждении (в Новокузнецке это дома ребенка №1 и №2 и комплексный детский дом №95 для ребят с нуля до 18 лет) места для малыша, конечно, сразу нет. Поэтому в больнице №28 организовано что-то вроде коллектора. Но вы бы видели, что это за забегаловка: облезлая, давным-давно неремонтированная. Конечно, для детей ничего хорошего там лежать. Но они лежат, ждут путевку в дом ребенка. Слава богу, эти дома у нас оборудованы хорошо и уход за детьми там хороший. В доме ребенка малыши ждут своей очереди на усыновление. Одни остаются в России, другие уезжают за рубеж – кому как повезет. Те, у которых здоровье получше, остаются, похуже – уезжают. ВИЧ-инфицированные дети наблюдаются полтора года.
Бывает так, что на ранней стадии был положительный анализ, а после курса лечения стал отрицательный. И таких детей иностранцы брали, одного малыша в Канаду увезли.
Есть у нас одна мадам-наркоманка. Ее первого ребенка, больного гепатитом, забрали в Америку, а два других ВИЧ-инфицированные лежат. А она по сей день живет и рожает…
Николаева Елена
Источник: Губернские ведомости, 6 октября 2005
08.02.2019 г. Минпросвещения внесёт законопроект об изменении процедуры усыновления несовершеннолетних в Правительство.
8 февраля в Общественной палате Российской Федерации прошли слушания по законопроекту «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты прав детей». В мероприятии приняла участие заместитель Министра просвещения Российской Федерации Т. Ю. Синюгина.
В ходе своего выступления Т. Ю. Синюгина сообщила, что ведомство готово внести законопроект об изменении процедуры усыновления несовершеннолетних в Правительство.
– В течение полугода мы неоднократно с вами встречались. И поводом для наших встреч были заинтересованный и неравнодушный разговор и работа над законопроектом, который сегодня уже готов к тому, чтобы мы внесли его в Правительство, – сказала Т. Ю. Синюгина.
В декабре 2018 года членами Межведомственной рабочей группы при Минпросвещения России подготовлен законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты прав детей». Законопроект был размещен на федеральном портале проектов нормативных актов для широкого общественного обсуждения.
В законопроекте содержатся новые подходы к передаче детей-сирот на воспитание в семьи, которые позволят развивать институт опеки, совершенствовать условия для подготовки лиц, желающих взять в свою семью ребенка-сироту.
Впервые законопроектом предлагается ввести в федеральное законодательство понятие «сопровождение». Планируется, что этим полномочием будут наделены уполномоченные региональные органы власти и организации, в том числе НКО.
Отдельное внимание в документе уделено именно процедуре усыновления, туда добавлено положение о порядке восстановления усыновителей в обязанностях родителей, если раньше их лишили такой возможности.
20 Декабря 2024
До конца января нам нужно оплатить работу репетиторов с подростками из детских домов и приемных семей
04 Декабря 2024
2–3 декабря в Московском дворце пионеров на Воробьевых горах прошёл экспертно-практический семинар «Семейно-ориентированный подход в сети детских учреждений»